Историческая конкуренция

политических единиц

Конкуренция родов

в первобытно-общинном строе

           Во времена первобытно – общинного строя хозяйство зижделось на одном роде, а его правление было за одним вождём. Именно организованное начало под предводительством главы гарантировало каждому члену семьи и всего рода быть защищённым против голода и холода. Только так и выживало всё хозяйство одного рода, в чём следует усматривать признаки то – ли социализма, то – ли коммунизма. Политическое устройство эпохи первобытного строя структурно состояло из вождя и его приближённой семьи, что гарантировало ей привилегии в силу статуса приближённости в более сытом и «обутом» состоянии существования. А это так долго продолжаться не могло. На дворе наступала следующая эпоха – рабовладение.

           Таким образом, экономика рода базировалась на предводительстве в лице одного вождя. Вождь рода – база первобытно – общинного хозяйства. Именно такое политическое устройство обеспечивало макроэкономику той самой эпохи.

Конкуренция племён

в эпоху рабовладения

           Именно кровная приближённость одной семьи к родному вождю рождала имущественное расслоение внутри одного рода. Вследсвие чего привилегии не заставили себя долго ждать для исключительно лишь одной семьи, приближённой к вождю. Всё это давало почву для вражды и внутренних распрей между членами одного и того же рода, что очень благоприятствовало тому, чтобы в силу ненависти к своему сородичу желать ему рабской жизни вне ареала существования, то есть изгнание его из стана или продажа за тридевять земель. В случае изгнания отвергнутому члену рода оставалось лишь одно – стать рабом. В итоге зарождалась работорговля за пределами ареала общения на диалектах одного и того же языка. Привилегированность одной семьи по отношению к родному вождю заложила основу для зарождения работорговли. Но ресурсом здесь выступало насилие, которое обеспечивало, в принципе, власть элите племени. Племя, объединившее в себя все рода, выигрывало родоплеменную конкуренцию. Такова макроэкономика рабовладения. Конкуренция родоплеменная выступала двигателем развития истории человечества. Фундаментальной категорией здесь выступал вождизм – психиатрия комплекса вождя или комлекс власти Наполеона.

           Вождь рода дегенеративно вырождался вместе со своим родом в результате неспособности выдерживать родоплеменную конкуренцию. Ненависть друг ко другу внутри рода обеспечивала гарантию появления на исторической арене того времени такого явления, как рабство и торговля сородичами за пределы ареала территориального обитания. Другой же вождь соседнего рода конкурентен был хотя бы тем, что видел безопасность для себя лично и для всех семей в интеграции со всем племенем, поделившись своим привилегированным статусом. Но на дворе наступала следующая эпоха – феодализм, в котором конкуренция обретала новые очертания в пределах уже межплеменного союза одного и того же национального языка общения, но на совершенно другом ресурсе, за счёт которого обеспечивалась власть Средневековья.

Конкуренция наций

в эпоху феодализма

       В Средневековье наиболее чётко вычерчивается национальный язык с его отмирающими диалектами внутри всех племён, проживающих на территории одной национальной принадлежности. Выиграли и выжили в результате родоплеменной конкуренции те вожди и племена их, которые согласились быть объединёнными в целях позиционирования себя вокруг других монархий, разговаривавших на чуждых им всем языках. Тем не менее монарх по – прежнему обременён психиатрией вождизма. Вырождение аристократии не заставило себя долго ждать. Яркое тому свидетельство – генетическое уродство династии Габсбургов и  самодурство в убийстве родного сына самим царём – Иваном Грозным, при котором началась смута во власти и появился знаменитый институт опричников – извергов из народа.

   Во времена феодализма родоплеменная конкуренция – уже анахронизм. На исторической арене мира того времени заявляет о себе конкуренция той или иной нации, сформированной из межплеменного союза одного и того же языка с разными диалектами, постепенно отмиравшими. Короли, цари, султаны, ханы и восточные императоры, немного опередившие то время, по – прежнему поражены психологическими диагнозами, без которых нет спокойной жизни ни на день хотя бы потому, что для них всех войны, конфликты, битвы и тирания над своим же народом – это своеобразный образ жизни аристократа, которому время от времени наскучивает праздный образ жизни и хочется ярких впечатлений и эмоций, каких может предоставить кровопролитная война всех против всех. Садизм аристократии порождён если не латентностью подавленных сексуальных желаний, то точно, уж, желанием быть всегда на высоте доминирования над себе подобными другими иностранными аристократиями. (Именно латентность подавленных сексуальных желаний является объектом пристального изучения лиц, принимающих решение в государстве того или иного королевства Средневековья.) Дегенерация национальной элиты средневековой Европы демонстрирует все признаки наличия психиатрии вождизма. Преимущественно о себе здесь заявляет комплекс власти Наполеона. В частности, известно, что Наполеон болел эпилепсией и мало того, что был маленького роста, так ещё и обладал женоподобной фигурой с широкой талией и узкими плечами. Он оставил после себя знаменитый комплекс власти Наполеона, который, чаще всего, ставится как признак диагноза из области психиатрии. Всё указанное прямо влияет на выживание в конкуренции той или иной нации, то есть быть или не быть субъекту власти, или же оказаться объектом власти.      

       Что касается макроэкономики Средневековья, то она сопровождалась и по сей день сопровождается парадигмой расширения рынка сбыта (меркантилизм и теория Дэвида Рикардо). Рынок сбыта при родоплеменной конуренции, в которой вождь определял всё и вся, уступил место расширенному рынку сбыта межнациональной конкуренции. На дворе наступает конкуренция глобальных империй и союзов наций. Но это уже 21 век.

Конкуренция

глобальных империй при посткапитализме

     20 век – век формирования и переформатирования глобальных империй после крушения колониализма конца 19 и начала 20 веков. По – прежнему на первый план глобальной политики выходит расширение рынка сбыта. Расширение рынка сбыта стало необходимостью для имперской политики 21 века. Хотя и существует крылатая фраза, что война - это продолжение политики иным способом, тем не менее конвейерное кровопролитие миллионов человеческой жизни становится невыгодным с точки зрения транснациональных корпораций, преследующих долгосрочные цели развития рынка сбыта.

           На сегодняшний день есть два центра мира – США в тандеме с Евросоюзом и Поднебесная. В этих рынках сбыта имперские амбици государства определяют макроэкономику. В противном же случае, отказ от замаха на первенство в глобализме 21 века низводит политику на уровень статуса служанки, обслуживающей интересы макроэкономики. А для империи должно быть всё наоборот, то есть экономика должна быть служанкой для обслуживания глобальной «имперской политики». Словом, империя потому империя, что экономика в ней – это концентированное выражение «имперской политики» 21 века. И здесь всё зависит от лиц, принимающих решение в системе сдержек и противовеса разных ветвей власти. Именно психиатрия вождизма и вся палитра диагнозов психологического растройства личностей, от которых зависит процесс принятия решения в государстве, должны выступать объектом изучения, анализа и исследования в контексте проблем развития гражданского общества. И здесь главное для стороннего наблюдателя – не впасть в крайности и дебри психологии и клинической психиатрии, но важно, в первую очередь, анализировать и синтезировать выводы с пользой построения гражданского общества во имя демократии.